История Елены Крэчун — профессионального патронажного опекуна3

Официально я стала Патронажным Опекуном в 2005 году. В 2004 году я участвовала в проекте с приемными детьми, который, по сути, был тем же самым, что патронат и опека. Но еще задолго до того, как меня взяли в штат, я часто приглашала к себе на лето детей из Оргеевской школы-интерната. Вы скажете, что у меня своих 9 детей и внуков, но где есть место для 9-ти, обязательно найдется место и кусок хлеба для 10-го и для 11-го. Я сама выросла в семье из 9-х детей. Меня всегда любили дети, их всегда было много вокруг меня (я работала воспитательницей в детском саду). И потом, защищая детей, мы в то же время оберегаем и наше общество. Увы, большинство приемных ребят из неблагополучных семей: если их оставить расти в такой среде, они станут такими же, как их родители. Эти дети нуждаются в особенном воспитании, в привитии новых ценностей.

Мои дети не имели ничего против. Более того, мой старший сын продолжил эту «традицию» — он также стал Патронажным Опекуном. Многие мои родственники и соседи спрашивали, если у меня силы для такой работы, но я одинокая женщина, мой муж умер. А я им говорю, что, наверное, в этом мое предназначение на земле — кто-то изобретает, кто-то получает медали, а я — делаю доброе дело. И я не делаю это ради наживы или славы, но надеюсь мне «зачтется на Небесах».

Можете ли вы поверить что, для того чтобы одевать и содержать одного ребенка в течение года достаточно 3000 леев (столько выделяет государство)? Конечно, этих денег не хватает. Но у меня никто из детей не ходит голым и голодным. Поэтому, чуть-чуть, по необходимости, я добавляю от себя.

В 2005, моя зарплата как ассистента патроната составляла 400 леев. Сегодня ее увеличили, но все равно это как капля в море. И даже учитывая, что я принимала участие в большом количестве семинаров, курсов, обмене опытом — это было для меня некоторым продвижением вперед, но мы все равно не имеем особенной системы расчета тарифа на заработную плату (как например надбавки к зарплате у учителей, воспитателей и профессоров за повышение квалификации). Смеяться хочется иногда, но мне всегда становится больно, когда я слышу фразу «взяли детей из-за денег». Уверяю это глупости, попробуйте посчитать какие деньги вы «сможете заработать»...

Ленуцу мы удочерили, когда ей было 4,5 лет. Ее история очень грустная. Она из семьи просто нищей: мама отдала ее в руки каких-то попрошаек, которые использовали ее с целью выпрашивания денег у людей, и они называли себя ее «родителями». Ее нашли на железнодорожном вокзале в Унгенах. Сейчас ей 12, и теперь она уже взрослая леди. Уже думает, кем хочет стать. Я предлагаю ей выбрать профессию косметолога или парикмахера — и хотя сейчас в моде высшее образование, но никто не отменял важность ремесла.

У Ионуца серьезные психические отклонения и у меня он временно. Из-за его проблем я для него являюсь и учителем-наставником. Поэтому я хожу с ним на уроки и помогаю ему (иначе он не справляется), а вечером мы вместе делаем уроки.

Дети из приюта временного содержания - это дети с ограниченными возможностями. Мы знакомы с их мамами и родственниками: эти дети попадают в приют на день, неделю, месяц, на то время пока родители «берут паузу». Растить такого ребенка очень сложно, и вот когда это перерастает в состояние «очень сложно», родственники обращаются к нам. Такие дети не имеют страшных историй жизни, чаще всего у них любящие семьи.

Но у остальных детей очень похожие истории: родители алкоголики, жестоко с ними обращались, мамы проститутки, дети использовались для нищенствования.

Мы очень часто лечили ребят от вшей. Я обычно сбриваю им волосы полностью. А чтобы одноклассники не смеялись, вяжу тонкие шапочки.

Мои дети обращаются к ним "badea" или "țaca", как принято в селе обращаться к старшей сестре или брату. Внуки мои слишком малы, поэтому оба и Ленуца, и Ионуц заботятся о них — ласкаются с ними, играют, иногда втайне от меня дают конфеты. Меня они называют «бабушка». Когда была моложе — ко мне обращались и «мама».

Жанна… Наш пончик. Ей было 6 лет, но она знала весь район наизусть: убегала и от полиции, и от социальных служб, и от меня. Когда я ее спрашивала, почему ты убегаешь, она объясняла это тем, что хочет сказать маме, чтобы она не переживала - у нее все в порядке.

Я никогда не говорю детям «плохое» про их родителей или родственников: ни тем, чьих родителей лишили прав опеки, ни тем, которые выросли в детском доме. Я заметила, что какой плохой бы ни была мама, как бы плохо она не обращалась с ними, они скучают по ней все равно. Они верят, что в какой-то день мама исправится, мама их полюбит и будет заботиться он них. Я не могу лишить их этой надежды.

Главное не бояться! В мире нет идеальных детей! Попробуйте взять детей (и с ограниченными возможностями тоже) на временное проживание — не забывайте, что они отличаются от других, относитесь к ним, как к своим детям, и любите, как своих. Вначале не стоит их отселять в другую комнату, берите спать с собой, обнимайте их, заставьте почувствовать, что они самое важное, что есть. И ребенок обязательно примет, вас как своего родителя.